Внимательно следя за выражением ее голубых глаз, Уоррик увидел в их растревоженных глубинах именно то, чего так ждал: пробуждение страсти. Ему не надо было ни о чем спрашивать, чтобы убедиться, что подобные ощущения она испытывала впервые. В тот момент, когда его губы вернулись, наконец, к влажному теплу ее рта, он почувствовал легкий укол совести — ведь с его опытом он мог без труда воспользоваться невинностью девушки.
Меж тем как Арриан таяла в его объятиях, руки ее сами собою обхватили его талию. Уоррик же, впиваясь губами в ее губы, все теснее прижимал ее к себе, не переставая гладить и ласкать ее спину. Кончик его языка, скользнувший по ее губам, пробудил в ней целую бурю новых пронзительных ощущений, и безудержное желание уже затопляло ее подобно пенному приливу.
Внезапно она вздрогнула всем телом и отпрянула от Уоррика, глядя на него почти безумными глазами.
— Я… я не знаю, как это вышло. Я предала Йена. Мне так стыдно!
Огонь страсти в его почти прозрачных глазах вытеснила неожиданная злость.
— Йен Макайворс целовал вас так? Арриан подставила лицо холодящему ветру, одновременно пытаясь унять дрожь в руках.
— Нет. Так — нет. Такого он никогда бы себе не позволил. — Постепенно овладевая собой, она повернулась к нему спиной. — Йен — джентльмен, милорд.
Догнав ее, Уоррик подсадил ее в седло и вручил поводья.
— Я — не джентльмен, Арриан. Советую вам не забывать об этом.
Они в молчании доехали до замка, и Арриан немедленно поднялась к себе. Ей нужно было побыть одной и обдумать все, что произошло с нею сегодня. Вина ее перед Йеном была столь безмерна, что она не знала, сможет ли когда-нибудь взглянуть ему в глаза.
Уоррик переехал деревянный мостик и пустил Тайтуса галопом. Издали доносился шум водопада, к которому и спускалась наезженная тропа.
Внизу он спешился и, прислонясь спиной к холодной скале, долго глядел на бурный поток, льющийся через край каменной чаши. Когда его лицо и волосы покрылись брызгами водяной пыли, Уоррик закрыл глаза. О, если бы эта живительная влага могла исцелить его душу!
Он давно уже не испытывал никаких чувств, кроме ненависти и жажды мести. Теперь же внутри его словно отворилась некая дверь, много лет бывшая на «замке, и в душу потоком хлынули совсем иные ощущения, которых он не ждал и не хотел.
Ему нужно было поскорее забыть эти нежные губы, раскрывающиеся навстречу его губам, не думать о шелковистых волосах и о нежной бархатной коже.
Главное — не придавать этому слишком большого значения. Арриан должна остаться для него лишь средством достижения цели. Заставить ее влюбиться, чтобы все ее новообретенные страсти и желания были направлены на него одного, — и лишь тогда отпустить к Йену… Что ж, пусть Йен Макайворс получит ее, но зато лишится ее любви.
На смеженные веки Уоррика упали первые дождинки. Только бы самому не стать жертвой этих голубых невинных глаз!
Когда Арриан на другое утро спустилась вниз, Уоррик уже ждал ее в утренней столовой. После всего, что было накануне, она не знала, как себя вести и что говорить.
Уоррик, однако, с улыбкой отодвинул для нее стул и как ни в чем не бывало предложил булочку:
— Вот, попробуйте. По-моему, очень вкусно.
Отпив глоток чаю, Арриан продолжала сосредоточенно смотреть в чашку, потому что не смела поднять глаз. Уоррик, к ее удивлению, вел себя так, словно ничего не произошло.
— Как почивали? — спросил он, перекладывая на ее тарелку горячую лепешку в желтоватых капельках масла.
— Я? Хорошо, благодарю.
— Не хотите совершить сегодня еще одну верховую прогулку?
Арриан мучительно хотелось ответить «да», но она сказала:
— Вряд ли это будет разумно.
В этот момент дверь распахнулась — и в столовую вошла женщина в желтой амазонке. Взглянув сначала на Уоррика, затем на Арриан, она решительно направилась прямо к столу.
— А-а, Луиза, — поднимаясь, сказал Уоррик. — Я не знал, что ты уже вернулась.
Приблизившись к нему почти вплотную, она с улыбкой ответила:
— Я очень скучала… по дому.
Гостья, на взгляд Арриан, хоть и не была красавицей, но, безусловно, отличалась яркой наружностью. Желтая амазонка, сшитая по последней моде, выгодно оттеняла ее светло-карие глаза и каштановые волосы.
Отступив на шаг, Уоррик обернулся к Арриан.
— Позвольте представить вам Луизу Робертсон, мою соседку и давнюю приятельницу. А это леди Арриан, моя жена.
При взгляде на юную Арриан глаза Луизы Робертсон вмиг потемнели, но ей все же удалось выдавить из себя улыбку.
— Значит, правда, что ты женат и что твоя жена так молода. Признаться, я думала, что ты повременишь с женитьбой до моего приезда, — она бесцеремонно взяла его за руку, — но, увы, я ошиблась.
Уоррик сдержанно улыбнулся:
— Что заставило тебя так думать? Кончиком пальца в перчатке она провела по его щеке к подбородку.
— Кое-что заставило, друг мой. Арриан, не желая более ничего видеть, быстро поднялась со своего места.
— Думаю, вы оба меня извините, если я покину вас на этом месте вашей увлекательной беседы.
Но Уоррик удержал ее за руку.
— Нет, не уходите. У нас с Луизой нет от вас никаких секретов.
Луиза недовольно надула губки.
— Я рассчитывала, что ты поможешь мне советом. Сегодня ко мне обещал заехать один человек с лошадьми на продажу. Ты ведь знаешь, я не разбираюсь в лошадях. Надо, чтобы кто-то взглянул на них, а не то я, чего доброго, куплю какую-нибудь дрянь. Ты не согласишься съездить со мною в Лонгвуд?
Арриан направилась к двери.
— Конечно, поезжайте, Уоррик. Всякому, кто не отличит хорошую лошадь от дряни, приходится прибегать к чужой помощи.
Глядя ей вслед, Луиза Робертсон нахмурилась. Возможно, ей только что нанесли оскорбление, хотя она и не была в этом уверена.
Уоррик с трудом подавил улыбку.
— Хорошо, Луиза, я съезжу с тобой, но только до полудня.
Луиза заглянула ему в глаза.
— Уоррик, ты что, действительно женат?
— Действительно женат.
— Но ведь она, говорят, из семьи Макайворс? Неужто такое возможно?
— Нет, Луиза. — Уоррик довольно прищурился. — Она из семьи Гленкаринов.
Арриан раздраженно ходила по комнате и никак не могла успокоиться. Как смела эта наглая женщина вести себя при ней с такой развязностью и как Уоррик мог такое допустить? В конце концов, он ее муж, и…
Она опустилась в кресло, пытаясь собраться с мыслями. Но, собственно, что ей за дело до того, чем Уоррик занимается с этой женщиной? Он для нее никто.
Тогда почему она так взволнована и почему к этому волнению примешивается жгучая горечь предательства?
Глава 13